Разобраться в законах функционирования человеческой психики – значит попытаться проникнуть в величайшую загадку Природы. Впервые эту попытку, причём во многом успешную, сделал на рубеже XIX и XX веков Зигмунд Фрейд, первооткрыватель психоанализа, человек огромной духовной силы и выдержки, которому собственные страдания послужили стимулом к глубоким научным изысканиям.

Каждый из нас тоже может последовать примеру Фрейда, вытаскивая из нашего подсознания и “обезвреживая” скрытые причины различных неврозов, комплексов неполноценности, физических болезней. Такой поиск “травматических впечатлений”, полученных в течение жизни, очень важен, и начинать его необходимо с воспоминаний о самом раннем детстве. Во многом “поисковым” операциям помогают сны – Фрейд впервые обнаружил и смог доказать, что каждый элемент явного содержания сна имеет определённый смысл, а его скрытое содержание можно выявить с помощью свободных ассоциаций с тем, что наиболее ярко поразило наше воображение когда-то в детстве или в недавнем прошлом.

На страницах “Толкования сновидений” учёный предельно развёрнуто расписал ряд причинно-следственных цепочек, доказывая состоятельность своего необычного открытия примерами, в первую очередь из собственной жизни, раскрывая без утайки самые, казалось бы, интимные подробности.

Этот довольно жёсткий самоанализ служил конкретной цели: обнаружить “первичные сцены” — причину возникновения недомогания или невроза (у себя или своих пациентов) и увязать её с “травматическими” переживаниями, происшедшими с человеком, как правило, в глубоком детстве. А вот ассоциации, возникающие обычно во снах, намекающие на разгадку, заметил Фрейд, отбираются каким-то образом нашей психикой из событий текущей жизни.

Мы также последуем за Зигмундом Фрейдом – на реальных, жизненных примерах нескольких людей постараемся обнаружить и описать возникший когда-то в подсознании “внутренний конфликт”. Обнаружить его, чтобы обезвредить – то есть сознательно разрешить этот конфликт. Надо уточнить: Фрейд подчёркивал, что многие психические травмы “уходят”, как бы бесследно скрываясь в подсознании в самом раннем детстве. Человек, кажется, о тех событиях уже давно забыл, но болезни, комплексы, неврозы берут начало именно оттуда, из обид прошлого…

Евгению заставило обратиться к Фрейду чистое любопытство (имена здесь и далее умышленно изменены). Но, как этот психоаналитик говорил сам, ничего не бывает случайным – видимо, настало время разобраться с застарелым комплексом неполноценности, который успел незаметно укорениться, возникнув на заре туманного детства. Мы все, как правило, ни в детстве, ни в отрочестве, ни в юности не занимаемся самоанализом, считая, что всё происходящее с нами должно именно так с нами и происходить. Евгении, например, всегда мучительно тяжело было выходить в школе к доске, отвечать урок, обратившись лицом к сверстникам, учителю, или вести разговор с несколькими собеседниками, речь получалась корявой и неинтересной. В большинстве случаев она старалась молчать, не высовываться. И переживала в классе не от того, что не выучила предмет, — боялась: если спросят, придётся подняться и отвечать перед всеми ребятами. В институте стало легче. Там сидишь на “парах” целый семестр, слушаешь лекторов, а на экзаменах беседуешь чаще один на один с преподавателем. Позже волевыми приказами справлялась с комплексом “боязни аудитории”. И только сейчас открытие Фрейда помогло доискаться до причины.

А причина вполне прозаическая – для своей матери полуторагодовалая Женя была “дурочкой”, или слабоумной, с подачи родной тётки. Она, как-то увидев девочку сидящей одиноко на скамейке и смотрящей куда-то вдаль (когда все дети вокруг резвились и кричали), обратилась к своей сестре: “Ну, Лара, Женька у тебя дурочка”. Конечно, всего этого Евгения не помнит (позже тётка рассказала об этой сцене), но косвенные происшествия, реплики и скрытая нелюбовь со стороны матери имели своё воздействие. Скорее всего, положение ещё усугублялось тем, что в семье с нетерпением ждали рождения мальчика, а появилась на свет девочка. Поэтому и мужским именем назвали…

Прошло столько лет! – и только теперь вылез наружу “внутренний конфликт” под названием “Женька — дурочка!” Сейчас уже Евгения ответила бы: “Ну, нет, я не дурочка. Далеко не дурочка!” Пришлось это доказывать, прежде всего самой себе, всю свою сознательную жизнь, не осознавая, почему так происходит. Но вот интересно, как сложилась жизнь женщины, если бы мать любила дочь и считала умной? Фрейд отметил такую деталь: странно устроен человек, способности его часто являются предвестником падения, а изъяны служат залогом благополучия и процветания. Так, возможно, “внутренние конфликты” необходимы человеку как некая прививка от какого-нибудь нравственного уродства, грозящего развиться в будущем, или как говорил Фрейд, падения…

Давайте рассмотрим историю детства другого человека. Юлю бросила мать совсем малышкой, оставила на попечение бабушки и дедушки, уехала в дальние края. Иногда, раз в год, навещала, привозя супердорогие куклы. И хотя девочке жилось очень хорошо – старики относились к ней внимательно, любовно – Юля считала себя неполноценной, бедным подкидышем и мечтала, как будет жить с мамой (отца она не знала, но почему-то жалела и была на его стороне). И вот наступил долгожданный момент – мать, у которой в новом браке родился ребёнок, приехала и забрала к себе старшую дочь. В няньки – не более того! Какие любовь и ласка? – мать била её ремнём, палками, всем, что попадало под руку, обзывала унизительными словами. Бывало, ставила на всю ночь в угол, там девочка и засыпала…

Однажды Юля не выдержала, сбежала в лес и жила там три дня. Благо, было лето, и она обычно спала, выбрав удобную ямку, накидав туда веток и постелив одеяло (его предусмотрительно взяла с собой). Вернулась к матери, когда поняла, что в лесу тоже небезопасно – поздно вечером увидела на соседней сопке костёр, затушила свой из опасения: ведь её так же могут обнаружить…

Мать очень испугалась исчезновения дочери, и когда та вернулась, относилась к ней уже не так жестоко. Потом девочка возвратилась в дедушкин дом, но обида на мать, на бесчеловечное обращение с годами не угасла, а “утонула” в подсознании. Потом Юлия вышла замуж, родила дочь — и начались проблемы с дочерью. По Фрейду, неразрешённый “внутренний конфликт” проявляет себя в родовых, семейных отношениях, приобретая какие-то новые черты, варьируя в своих формах.

Описываемому здесь “конфликту” можно дать название “Нелюбовь матери к дочери”. Мать не любила Юлию, так и сама Юля, родив ребёнка, не любила свою дочь. Конечно, она её не бросала, но любовь подменила долгом, жёсткой волей. Женщина дала себе волевую установку: “Господь мне дал на воспитание душу ангельскую, и я должна это доверие оправдать!” Она не осознавала, что не любит, однако не было ни тепла, ни ласки, ни сердечного участия между дочерью и матерью. Видимо, поэтому девочка, став постарше, периодически пропадала из дому, вела беспорядочную жизнь, не чужды ей были и наркотики, алкоголь. А Юлия, сцепив зубы, выполняла свой долг – вытаскивала дочь из притонов, собирала по знакомым деньги, чтобы поехать в другой город и привезти её оттуда с переломом ноги, полученным в пьяной драке…

Юлия пыталась простить мать. И она считала, что простила… Но вот у неё, ещё совсем не старой женщины, обнаружили страшное заболевание на последней стадии… И мы вновь обращаемся к Фрейду. Именно угнетённое внутреннее психическое состояние в данном случае вылилось наружу, оформившись в неизлечимую болезнь. Фактически ничто в нашей практике не является беспричинным — это же утверждает Фрейд в “Психологии обыденной жизни”. Неизжитая боль или обида находится в нас, как заноза – застарелый конфликт, который окончательно не разрешён (лучше сказать, “не проработан”), остаётся десятилетиями “инкапсулированным в психику”, словно инородное тело. Его, это тело, требуется убрать, вырвать, иначе оно станет причиной новых бед и страданий.

Юлия, будучи уже недвижима, была уверена, что окончательно простила мать. Но беседа с психоаналитиком убедила в обратном. И он подсказал женщине “нарисовать” мысленный образ – во вместительную коробку из-под обуви запаковать свою обиду на мать, завязать изящно лентой, прикрепить воздушные шары и отпустить в небо. Юля так и сделала, сказав потом с удивлением, что пришлось вообразить внушительную связку шаров – уж больно тяжёлой оказалась коробка… Но всё-таки она взмыла вверх и исчезла с глаз долой. Больная почувствовала большое облегчение. И к дочери решила относиться в оставшиеся дни жизни с максимально чутким вниманием и сердечной лаской.

Фрейд в “Лекциях по введению в психоанализ” раскрывает безграничные возможности современного психоанализа, который указывает нашему высокомерному “Я” (собственное эго), что оно не является хозяином в своём доме (в нашем теле), оно лишь вынуждено довольствоваться жалкими обрывками сведений о том, что происходит в духовной жизни человека бессознательно. Фрейд, сам себя анализируя, обрёл способность к жёсткой самокритике, докапываясь до глубинных причин возникновения того или иного события или угнетения психики, он научился проводить реконструкции прошлого, объяснять мотивы возникновения неврозов и тем самым освобождаться от их гнетущего влияния. Очень большую поддержку в этом оказывали сны. Учёному они снились очень часто, он их записывал, тщательно анализировал. Своих многочисленных пациентов также просил записывать сновидения – в их разгадке находил скрытую мотивацию психических и физических недомоганий. Психоаналитик использовал любую зацепку, всякий случай, намёк – и мы последуем его примеру, описав ещё один реальный случай.

В последнее время Галине стали приходить знаки о близкой смерти, в том числе и во снах. Например, она снилась сама себе, но почему-то с длинными, по пояс, распущенными волосами (у неё в действительности короткая стрижка). И руки кого-то невидимого аккуратно заплетали её волосы в косу. По Фрейду, “реконструкция воспоминаний” есть сгущение множества воспоминаний, близких и дальних, как это часто случается в наших снах. Галина начала искать аналогию к “конструкции сна” – неспешному плетению красивых, мягких русых волос в длинную косу.

Размышления вывели её на такой факт. Недавно женщине удалось посмотреть фильм А. Тарковского “Андрей Рублёв”. Там есть сцена захвата татарами православного храма, в котором укрывалось множество людей. Но вот храм осквернён, русские люди умерщвлены. Среди убитых сидит юродивая девочка и медленно, тщательно заплетает косу мёртвой девушке. Вот откуда ассоциация о близкой смерти, ведь волосы во сне, точь-в-точь как у убитой в фильме, принадлежали Гале, их ей заплетал кто-то неизвестный. Но в сновидениях обычно не бывает так, чтобы реальность совпадала с нереальностью. Поэтому, видимо, этот сон предупреждал о смерти, но не Галины, а кого-то из её близких. Возможно, то ответ на жгучий вопрос, который она упорно задавала себе, кидая куда-то в пространство, обращаясь к кому-то невидимому, но всемогущему: “Почему умирает моя подруга? Можно ли надеяться на её выздоровление?” Скорее всего, сон и отвечал на крик её души: “Нельзя. Готовься…”

Фрейд первым обнаружил механизм удачной разгадки содержания сна, он указал на сны как отражение психических процессов, которые протекают в нас. Психоаналитик упорно придерживался мнения, что каждая возникающая ассоциация вполне уместна, даже если на первый взгляд может показаться обратным.

Учёный сначала развивал психотерапию для лечения различных форм истерии, а потом преобразил в учение о закономерности действий бессознательного, в особенности в сфере влечений, инстинктов. Влечения порождают представления, которые – если они не реализуются – вызывают невроз душевной жизни. Центральной в учении Фрейда явилась теория психосексуального развития личности. Согласно Фрейду, основу бессознательного составляют сексуальные инстинкты, обусловливающие не только большинство психических действий человека, но и все исторические события и общественные явления: извечные конфликты в глубинах психики человека становятся причиной и содержанием (часто скрытым от непосредственного осознания) морали, искусства, науки, религии, государства, права, войн и т.п.

Многие пытливые умы подхватили учение Фрейда – стали возникать различные школы и направления. Так, в конце 30-х годов возник, что очень важно, неофрейдизм, который, сохранив основную логику рассуждений Фрейда, решительно отказался видеть во всех явлениях человеческой жизни сексуальную подоплёку.

Основоположником неофрейдизма стал Эрих Фромм, философ, психолог, социолог, учёный-гуманист, поборник социального прогресса. Он называл своё учение гуманистическим психоанализом. Фромм отошёл от биологизма Фрейда в стремлении понять механизм связи между психикой человека и социальной структурой общества. Он выступил с любопытным проектом создания, в частности в США, гармоничного, “здорового общества” на основе психоаналитической “социальной и индивидуальной” терапии.

Мы здесь лишь слегка коснулись внушительного пласта знаний, имя которому психоанализ. Думается, знания эти возникли неслучайно – сам Зигмунд Фрейд часто говорил о некой внутренней движущей силе, побуждающей его к дальнейшей работе, как о “тиране”, которому он вынужден подчиняться. Эти знания “подарены” людям через Фрейда – они необходимы каждому из нас. Ведь в любом человеке сидит какое-нибудь инкапсулированное в его психику “инородное” тело (видимо, даже не одно) и отравляет жизнь. Вот если бы всему человечеству от этих тел освободиться…