Школа будущего

Первое, что ошарашивает посетителей, — это уникальные корпуса и дома. Не может этого быть! Четыре года назад мальчишки и девчонки, ученики Михаила Петровича Щетинина, начали строить это маленькое государство в укромном месте, где были только лес и горы.

Теперь там есть свой малый конференц-зал, хореографический зал, спортивная площадка, кухня-столовая, пекарня, цех по производству соевого молока и другой продукции, баня, столярные мастерские, скважины для забора воды, швейный цех. Страна на подъёме.

Писать книги о школе жизни — трудное дело. Всякие попытки применить научные способы системности оказываются несостоятельными.

Но если даже от Щетинина не останется потомству ни одной книги, то всё равно, он открывает путь к восхождению педагогической мысли так же, как, не оставив ни одной книги, великий Витторио де Фельтре более чем 550 лет тому назад своей “Школой радости” дал импульс гуманной педагогической мысли; сила этого движения не иссякает до сегодняшних дней, не иссякнет и в будущем.

Щетинин со своими мыслями и делами есть исключение в нашем нынешнем образовательном мире, и он же норма будущего.

Говоря о Щетинине, разумеется, имею в виду тех, кто также творит свои образовательные вариации на тему педагогики любви, педагогики гуманизма, педагогики души и сердца.

 Не надо ходить по корпусам, чтобы взглянуть, как обустроены классные комнаты, кабинеты, считать количество компьютеров и тому подобное; вы не сможете восхититься всеми этими прелестями, которыми так кичатся обычные школы.

 Не смотрите на детей, как на школьников, ибо здесь учатся мыслить сердцем, решать умом, строить руками и всей жизнью.

Существует мнение, что Щетинин отрывает своих воспитанников от всего остального мира и тем губит детские судьбы.

Действительно, он отрывает их от насилия и злобы, но тут же устанавливает единство со всемирным сообществом, для которого любовь к Родине, нравственная и духовная чистота, утверждение человека являются высшими ценностями.

Школа Щетинина — настоящая община, в самом лучшем контексте этого понятия, в контексте российского исторического пути, российской социально-экономической и духовной культуры.

Именно общинность жизни становится камнем преткновения для многих в познании школы Щетинина.

Устремлённость к цели, общие интересы и энтузиазм, преданность идеалам и любовь к ближнему, взаимоподдержка и взаимопомощь, высшая организованность, исключающая такие понятия, как нарушение дисциплины и правонарушение, возвышенное понимание чувства Родины, творческий, созидательный труд каждого, подчёркнутое уважение к родовой памяти, к предкам, к родителям, полный отход от дурных человеческих пристрастий — от курения и алкоголизма, от злости и тщеславия, от зависти и ненависти.

И всё это исключительно на основе добровольного выбора каждого ученика. Здесь живут так: хочешь остаться — поживи сперва пару недель, сделай выбор, а потом — решай окончательно. Ибо нарушать нравственно-духовные основы нельзя.

Иные наблюдатели приходят в ужас: как же эти молодые люди смогут адаптироваться, перестраиваться, выживать в нашем злобном, некультурно-конкурентном, технократично устроенном обществе, если в них так много доверия, любви, чистоты; жалко детей — надо спасать их!

Иные же делают ошеломляющий вывод: это секта, иначе почему они так преданы идеалам, духовно-нравственным ценностям, почему так любят своего предводителя, надо, чтобы всего этого не было, и тогда всё будет в порядке!

И никто из них не пытается понять, что учитель и ученики просто строят свой дом, в котором им очень хорошо жить вместе, потому что фундамент крепкий.

Первое основание, на котором держится щетининская педагогика, — нравственно-духовное развитие каждого. В этом — залог веры в Бога и забота о Родине.

Вера в Бога не афишируется, нет специальных занятий по религии. Она растворена в самой жизни. Здесь живут, любя и уважая друг друга, трудятся на общее благо, учатся, чтобы учить других, творят красоту, чтобы радоваться самим и доставлять радость другим.

Нравственно-духовное развитие каждого есть результат самого образа жизни, а не нравоучений и показов.

Примут в школу, скажем, какого-то сорванца, с которым не справилась целая группа наставников, — здесь он мигом становится сдержанным, а потом добрым и чутким, а дальше и добромыслящим, прекрасномыслящим.

Кто его воспитывает и развивает? Как будто никто. Но в действительности — все, так как каждый проявит к нему внимание, подарит любовь, поможет преуспеть во всех хороших делах. Что же этому сорванцу остаётся?..