Недавно вышла в свет книга воспоминаний “Крупицы памяти” члена Профессорского клуба Рэма Георгиевича Баранцева, доктора физико-математических наук, профессора Санкт-Петербургского государственного университета, лауреата Государственной премии СССР в области аэродинамики, основоположника отечественной тринитологии.

Воспоминания очень важны. И для того, кто вспоминает, и для остальных. Вспоминающий, как через сито, просеивает “песок” прожитых дней, чтобы выявить главное, свою суть, знаки судьбы. Слушатели или читатели прикасаются к другому миру, к иной эпохе, к жизни, прожитой другим.

О воспоминаниях замечательного человека, крупного математика, механика, философа – Рэма Георгиевича Баранцева мне хотелось бы сказать несколько слов. К счастью, я могу быть необъективным – мы давно и хорошо знакомы с Рэмом Георгиевичем. Десятки его выступлений на конференциях, беседы за чашкой чая, более сотни “бумажных” и “электронных” писем. И точные вопросы, поставленные им, которые требуют раздумий, не дают покоя, заставляют возвращаться к ним вновь и вновь.

Помнится, на конференции в Суздале он спросил: “Каковы пределы синергетики? Если у реки нет берегов, то она мелеет и теряет силу. Где берега синергетики?” Или другой вопрос: “Вы говорите о хаосе, кризисе, распаде. Но ведь именно в состоянии хаоса должны рождаться новые пути, новые возможности, видение будущего. Каковы они?”

Точность, краткость, афористичность, гармония писем Рэма Георгиевича побуждала меня настойчиво советовать ему взяться за воспоминания, подвести промежуточные итоги, чтобы двинуться дальше. И вот в мае 2007 года на Третьих Курдюмовских чтениях в Тверском государственном университете я получил заветную книгу с подписью: “Георгию Малинецкому, подтолкнувшему меня на это”.

Смысл воспоминаний в предисловии определён их автором словами: “Дар памяти – это поручение, исполняемое как долг, как жизнь, как мысль. Воспоминания извлекают внутреннюю суть существования, выстилая неизбежный и нескончаемый путь к Абсолюту”.

Книга издана. Она – приглашение к диалогу и повод для него. И на правах старого друга я могу говорить о ней восхищённо и взыскательно.

Воспоминания Р.Г. Баранцева необычны. Они радуют и удивляют. И, наверно, ещё более они удивят читателей, не знающих автора лично. Пожалуй, первое впечатление от описанного – это подробно прожитая, прочувствованная, спланированная и осмысленная жизнь. “Я привык планировать будущее, жить будущим, предвидеть будущее. И потом исправно отбывал то, что уже было прожито в мыслях. Поэтому события непредвиденные заставали меня врасплох, вызывая удивление запоздало осознаваемым смыслом”, – пишет Рэм Георгиевич.

Планирование, рефлексия, самодисциплина – сущности, согласитесь, неординарные в нашей реальности. Может быть, их развитие связано с влиянием выдающегося биолога, учёного, мыслителя А.А. Любищева. Этот удивительный человек полагал, что необходимо рачительно использовать каждый час отпущенного ему времени...

Самодисциплина – это не только метод выстраивания личности, но и способ очень многое успеть. Например, в пространстве науки: “За 50 лет научной работы количество карточек в моей библиографии выросло до 40 тысяч, число корреспондентов перевалило за 500, список публикаций насчитывает более 400 названий, включая 7 монографий и 5 учебных пособий. Кроме того, написано 11 отзывов на диссертации, 33 – на авторефераты, 16 – на книги, 70 – на статьи, 12 раз я был официальным оппонентом по докторским диссертациям, 40 – по кандидатским”.

Однако за этими впечатляющими цифрами встаёт новое качество. Сейчас человек может услышать голоса очень многих друзей, коллег, оппонентов. Населить свой внутренний мир разными людьми, выстроить свою вселенную. И очень-очень немногие этой прекрасной возможностью пользуются. Прекрасно, когда удаётся услышать, выделить, почувствовать несколько главных мелодий своей жизни, но есть люди, которым дано ощутить мощное полифоническое звучание целого оркестра. И для этого надо обладать способностью и желанием не только слушать, но и слышать. Этим даром наделён и Рэм Георгиевич.

В науке приходит время синтеза, эпоха междисциплинарных подходов, проблем, для которых тесны узкие цеховые рамки отдельных научных дисциплин. Одним из бурно развивающихся подходов оказалась синергетика, или теория самоорганизации (в переводе с греческого – теория совместного действия). Вводя этот термин, немецкий физик-теоретик Герман Хакен вкладывал в него два смысла. Во-первых, это подход, рассматривающий возникновение новых качеств у сложных систем, части которых этими качествами не обладают. Во-вторых, направление, развитие которого требует совместных усилий естественников, математиков, гуманитариев.

И Рэм Георгиевич, с присущей ему широтой взгляда, огромной эрудицией, стремлением выйти за традиционные рамки современного научного знания, увидел два наиболее близких ему направления в синергетике. Первое связано с выявлением места синергетики в современном естествознании и более широко – в естественнонаучной и гуманитарной культурах, с осмыслением внутренней логики и ограничений этого подхода. Важной вехой в развитии синергетики стала работа Р.Г. Баранцева “Имманентные проблемы синергетики” . Библиография в этой работе насчитывает около сотни названий. И, выделяя главное в работах коллег, то новое, что они привнесли, Р.Г. Баранцев создал основу для диалога в отечественном синергетическом сообществе на совершенно новом, гораздо более высоком уровне. Ясность мысли, точность и краткость формулировок позволяют ему делать достоянием студентов идеи с переднего края научных исследований...

Второе направление – осмысление языка синергетики, выявление её корней. Когда впервые прозвучала мысль Рэма Георгиевича о том, что естественный язык синергетики – это асимптотические методы в широком смысле, то она показалась неожиданной и парадоксальной. Однако осмысление моделей, методов, идей теории самоорганизации в пространстве координат асимптотической математики – “точность–простота–область применимости” обозначили глубину и плодотворность этого подхода . И с этой точки зрения синергетика предстаёт как путь к целостной простоте: к более глубокому и полному пониманию нашей реальности. “В математической аэродинамике мне кое-что ещё предстоит сделать. Но это уже прощальные штрихи. Душа, погуляв на просторах синергетики, перекочевала к воспоминаниям… Мой стиль ищет свой жанр”. Не хочется прощаться. И, по-моему, ещё не время.

Книга необычна ещё и тем, что в ней можно проследить становление учёного и мыслителя, смену периодов жизни, переход от одного круга идей к другому. И прелесть в том, что в неё вошли дневниковые записи разных лет. Это не “мгновенный снимок”, а захватывающий фильм, в котором смена кадров порождает динамику, создаёт ощущение целостности действия. Удивительно интересно посмотреть, как меняется восприятие с годами, как происходит переход от явлений к сущностям, к постижению себя.

Рэм Георгиевич наделён двумя счастливыми свойствами. Первое – это неукротимое желание искать новое, идти вперёд и вверх. Порой кажется, что в науке и культуре им уже прожито несколько жизней. И в переходе от одного круга проблем к другому, в расширении или смене взглядов есть своя внутренняя логика. Вот как она видится самому автору воспоминаний: “Работы первого периода, преследующие конкретный результат, стремились отвечать на вопрос “Что?”. Во второй период ведущим был вопрос “Как?”. Но неумолимо возникают и вопросы “Почему?”, “Зачем?”. Соединяя прошлое и будущее, они ведут к целостному восприятию настоящего. Попытка понять общие закономерности через динамику знаковых систем была пресечена извне… Но на помощь пришла синергетика, теория саморазвития. И постепенно открылся глубинный архетип смысловой структуры, объединяющий три лика целостности, проявленные в рацио–эмоцио–интуицио человека”.

Второе – это стремление к гармонии, равновесию, соразмерности. Именно это придаёт его выступлениям, беседам, текстам особое очарование. Он умеет увидеть, почувствовать и показать красоту мысли, а с другой стороны — рождение нового, рационального из предчувствий, стремлений, надежд, веры в совершенство сущего. Поэтому его и коллег книга об асимптотических методах во многом напоминает музыку, поэзию или большое живописное полотно. Совершенная композиция. Чётко прочерченная главная тема и удивительные, неожиданные вариации.

Поэтому вполне естественно подарить такое видение людям. Первая попытка была предпринята Р.Г. Баранцевым в 1980 году — в ходе работы междисциплинарного семинара создать семиодинамику, науку о закономерностях создания и развития знаковых систем. Ретивые администраторы от философии усмотрели крамолу в попытках естественников осмыслить междисциплинарную методологию. Семинар был закрыт...

Думаю, что идеи семиодинамики намного опередили своё время. Семиодинамика оказалась и предтечей и будущим синергетики. В самом деле, синергетика родилась как попытка разобраться в самоорганизации, в природе неустойчивостей в физических, химических, биологических системах. И здесь её достижения очевидны и весьма велики.

...Попытка пойти дальше, перенося идеи, подходы и модели синергетики в область гуманитарных наук столкнулась с серьёзным сопротивлением. В давние времена академик Н.Н. Моисеев вместе с сотрудниками Вычислительного центра АН СССР и исторического факультета МГУ выполнили работу по математическому моделированию исторического процесса времён Пелопонесских войн. В целом работа вызвала огромный оптимизм у математиков и естественников и неприятие, вплоть до полного отторжения, у большинства гуманитариев, знакомившихся с этим проектом.

Гораздо позже была выдвинута исследовательская программа, связанная с построением математической истории. В рамках этого подхода на основе количественного анализа рассматриваются механизмы исторических процессов, альтернативные сценарии, исторический прогноз. У истории появляется сослагательное наклонение, она становится теоретической основой для стратегического планирования. Казалось бы, заманчивая перспектива. Однако прошло более десятка лет, прежде чем гуманитарии почувствовали вкус к исторической динамике и начали говорить на языке математических моделей. И это несмотря на основополагающие работы Арнольда Тойнби, Фернана Броделя, Льва Гумилёва, от которых до математических моделей один шаг.

Сущности, касающиеся знаковых систем, языка, сознания, психики, гораздо сложнее. Ведь тут самоорганизация происходит не в обычном физическом пространстве, а в пространстве информации, смыслов, ценностей, образов, поведенческих стратегий. И, видимо, мы ещё долго будем находиться здесь в плену прозрений выдающихся исследователей (не допускающих экспериментальной проверки) и мнений научных и ненаучных фантастов. Но, может быть, время семиодинамики придёт и гораздо быстрее. Глобальные компьютерные сети, виртуализация реальности требуют понимания законов информационного мира...

Вторая попытка, предпринятая Р.Г. Баранцевым, также представляется очень важной и интересной. Она связана с иными канонами мышления, с сущностями, составляющими системные триады “вера–надежда–любовь”, “рацио–эмоцио–интуицио”, “открытость–нелинейность–когерентность”, “свобода–равенство–братство”. Одна из этих категорий является своеобразным арбитром в споре двух других, находящихся в оппозиции.

Во многих важных и интересных случаях такое тринитарное мышление схватывает суть точнее, чем “чёрно-белая” бинарная логика. В самом деле, ведь кроме “да” и “нет” есть “может быть”, “не знаю”, “скорее да, чем нет”, и, имея дело с людьми, с выработкой решений, приходится иметь дело с иными, гораздо более сложными сущностями.

Книга должна судиться по законам жанра, выбранного творцом. И в книге в целом, и в отдельных фрагментах соблюдено гармоничное единство рационального, эмоционального, интуитивного. Это видно в краткости и одновременно глубине, содержательности портретов близких и друзей, путевых заметок, жизненных наблюдений и оценок. Несколько штрихов — и видишь главное в человеке, настроение, царившее в походе, деталь, дающую ключ к целому. Многие фрагменты просто напоминают стихи в прозе.

Вся жизнь Р.Г. Баранцева пронизана образом дороги. Вот название нескольких глав: “Они – были”, “Пробежкой – о себе”, “На природе”, “Дневники турпоходов” (их 23), “Дальние страны”, “Юбилейные даты”. Путешествия в пространстве и во времени. “…Истина должна быть пережита, а не преподана”, – говорил магистр музыки в романе Германа Гессе “Игра в бисер” (эту фразу порой вспоминает Р.Г. Баранцев). Но пережита лучше, чем где-либо, она может быть в пути.

Путешествия, из которых принесены впечатления, образы друзей, дела, впечатления, новые мысли. Лейтмотив математического творчества Р.Г.  Баранцева – новые подходы к построению асимптотики: “Уже не здесь, но ещё не там”.

Другой образ – бифуркационная диаграмма. Слово “бифуркация” (от французского bifurcation – раздвоение, ветвление) уже перешло из науки в гуманитарные издания, в газеты и на телевидение. В широком смысле слова это точка принятия решения, момент выбора, когда одни возможности появляются, а другие исчезают. Ощущение поля возможностей, свободы выбора, предчувствие будущего – свойство молодости. И бодрость, энергия, молодость души, оптимизм красной нитью проходят через все воспоминания.

Но годы помогают, вынуждают делать выбор в точках бифуркации. В сущности, судьба человека — это и есть последовательность его выборов, пройденных им точек бифуркации. И за каждый выбор выбирающий платит свою цену, отказываясь от альтернатив, меняя себя, своё восприятие реальности (“каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу…”).

Цена может быть очень высока. И талантливые, искренние воспоминания
Р.Г. Баранцева это тоже показывают. За научную широту, глубину и целостность восприятия приходится платить интроверсией, жизнью в башне из слоновой кости.

...Однако разное отношение к реальности, её разное видение, пожалуй, тоже можно рассматривать как ресурс, как предмет для осмысления и диалога. А ясность, точность и интеллектуальная честность, присущие Р.Г. Баранцеву, — залог того, что диалог может оказаться глубоким и содержательным. Может стать путём к обретению новой целостности…

Иногда задачу диктует выбор метода, но иногда бывает наоборот… Метод, как бы сам по себе, позволяет уточнить постановку задачи, осмыслить её контекст, тринитарное мышление, о котором вдохновенно пишет Р.Г. Баранцев в воспоминаниях и многих работах, может оказаться путём к обретению новой целостности, к более глубокому пониманию.

Впрочем, есть ещё один эмоциональный аргумент. Он связан с упоминавшейся книгой Германа Гессе “Игра в бисер”. С книгой, которая близка и мне и Рэму Георгиевичу. В ней рассказывается о будущем, в котором для сохранения культурных ценностей и смыслов была создана педагогическая провинция Касталия. Придуман универсальный язык оперирования с образами и смыслами разных культур и наук – игра в бисер. Книга посвящена жизнеописанию магистра игры в бисер Иозефа Кнехта, шаг за шагом продвигающегося в глубь себя, к пониманию своей сущности и смысла игры, и восходящего по иерархической лестнице. Башня из слоновой кости, придуманная Германом Гессе, описана подробно и с любовью. В ней очень удобно укрываться от бурь и невзгод суетного мира. Но когда страна оказывается на краю гибели, то магистр игры покидает свою обитель и уходит в мир, чтобы попытаться его изменить.

Мне вспоминается один из последних разговоров с выдающимся мыслителем, академиком Никитой Николаевичем Моисеевым. Речь шла о его воспоминаниях, написанных для близких (позже они были выпущены под заглавием: “Как далеко до завтрашнего дня”). Я всегда относился с предубеждением к этому жанру, полагая, что о человеке должно говорить дальним сделанное им дело, а с ближними он общается сам, и оставленные им строки ничего не изменят. И в ответ на эти сомнения услышал: “Черта ещё не подведена. Может быть, мои взгляды изменятся, и написанное я отредактирую сам, а может, их отредактирует будущее”. О завершённом деле, по его мысли, можно не писать, но если дело не кончено или, тем более, не начато, то воспоминания могут оказаться посланием в будущее.

Искренние, мудрые, яркие воспоминания Рэма Георгиевича – безусловно, послание в будущее. И черта ещё не подведена…