В ноябре 2005 г. четверокурсники театрального факультета ДВГАИ сдавали выпускной экзамен по сценической речи (возглавлял экзаменационную комиссию художественный руководитель курса заслуженный артист РФ А.И. Запорожец). Среди выпускников академии искусств были и дипломанты II Ткачёвских чтений Анна Чалая, Марина Гурова, Анна Кондрашина, Игорь Хижняк, Пётр Зускин — все они ученики прекрасного педагога, преподавателя сценической речи, заслуженной артистки России Г.П. Копыловой. Галина Петровна назвала своих питомцев (видимо, не без основания) “надеждой театрального искусства, и не только приморского, но, может быть, и российского”. Думаю, не менее важное приобретение получают выпускники ДВ академии искусств, овладевая основами культуры речи. На уроках сценической речи педагог развивает у будущих артистов способность услышать Слово и донести до людей неповторимую силу, красоту и мудрость родного русского языка.

Экзамен в ДВГАИ уже тогда, два года назад, подвёл нас к животрепещущей теме ЧТЕНИЯ книг. К той проблеме, которая не может не волновать каждого культурного человека, думающего о будущем России. В январе 2006 года газета “Светоград”, опубликовав материал “Способность услышать Слово”, открыла на своих страницах новую рубрику “Уроки чтения” и пригласила всех читателей, неравнодушных к проблемам культуры, высказывать мнения и предложения по этому вопросу.

Как камень, брошенный в воду, образует вокруг себя круги, так и наши мысли, запущенные в пространство, начали активно работать. Вы, наверное, обратили внимание, что и раньше в прессе, на российском радио и телеканале “Культура” нередко появлялись публикации и велись разговоры об исчезновении читателя – известные писатели, редакторы журналов и газет, деятели искусства размышляли на тему: исчезнет или нет интерес к книге в нашем обществе. Все были озабочены тем, что чтение перестало быть культурной нормой в нашей когда-то “самой читающей” стране мира. Ведь как бы упорно мы ни заставляли наших детей и внуков читать, но в жизнь приходит поколение, которое воспитывается визуальной культурой.

И вот теперь, когда пришла пора не только вести умные разговоры о читателе, но уже спасать его, наконец-то созданы государственные программы поддержки чтения. Недаром же 2007 год объявлен Годом русского языка. А в июле 2007 г. “Светоград” (№7) опубликовал подробный отчёт о необычном марафоне “Громкое чтение”, проходившем во Владивостоке в мае с.г. Замечательная идея, инициатором которой стали библиотеки Владивостокской централизованной библиотечной системы, была с успехом воплощена в дело и получила широкий отклик в культурном пространстве города и края.

Добрая весть обрадовала наших активных читателей, живущих на другом конце страны. “Очень мне по душе марафон “Громкое чтение”, — пишет из г. Калининграда наш постоянный автор Елена Васильевна Савченко. — Я сама обожаю читать внуку Егору книжки, разучиваю с ним стихи. Сейчас читаем “Тома Сойера” и хохочем над его проделками. Егору также нравятся описания грозы, леса, кладбища, и это радует. Читал бы сам — обязательно эти страницы пролистывал, а так слушает, затаив дыхание. Похоже, что мы, чтецы, вступили в борьбу с компьютером и телевизором за умы и души наших внуков, а кто помоложе — детей. Думаю, мы проиграем, так как силы неравные, но сдаваться нельзя, надо делать всё возможное, чтобы спасти книгу в их духовном мире”.

Как тонко подметила наш корреспондент из Калининграда эту неразрывную связь книги с душой человеческой! “Книга есть кубический кусок горячей, дымящейся совести — и больше ничего, — писал Борис Пастернак. — ...Без неё духовный род не имел бы продолжения. Он перевёлся бы. Её не было у обезьян. Её писали. Она росла, набиралась ума, видала виды — и вот она выросла... В том, что её видно насквозь, виновата не она. Таков уклад духовной вселенной”.

Действительно, если вдуматься, чтение книг — удивительное увлечение. Соприкасаясь с книгой, человек открывает для себя чью-то жизнь, чью-то душу. Книги, как люди, — с их судьбами, чувствами, страстями — им нужен собеседник. Без него они мертвы. А ещё в них живёт время, которое давно ушло. Чтение похоже на чудо: человек, родившийся в XXI веке, может встретиться в книге со своим сверстником из XVIII века, чтобы найти себе друга для беседы. Найти свою родственную душу. У А.С. Пушкина есть любопытное высказывание о том, как на человека влияет время, проведённое над страницами книги великого поэта. В письме к Н.И. Гнедичу, который перевёл на русский язык “Илиаду” Гомера, потратив на это многие годы, Пушкин заметил: “Вы возмужали в храме Гомеровом”.

Кстати, недавно наткнулась на тоненькую книжицу двух авторов: историка
Ю.П. Глушаковой и журналиста И.Н. Бочарова под названием “Бутурлины — друзья Пушкиных”, в ней есть любопытные факты из детства Александра Пушкина. Оказывается, маленький Саша вместе со своей сестрой Ольгой часто бывал в доме своих дальних родственников Бутурлиных. Он встречался здесь с юным поколением аристократического семейства, глава которого, граф Дмитрий Петрович Бутурлин — один из самых выдающихся людей своего времени по учёности и знаниям, собрал уникальную библиотеку в 40 тысяч томов, включавшую в себя редчайшие издания и рукописные документы. Это богатейшее книжное собрание не скрывалось за семью замками, а было открыто для посещения и занятий, ибо его хозяин следовал известным словам Петрарки: “Нельзя держать книги запертыми, словно в тюрьме, они должны непременно переходить из библиотеки в память”.

В доме библиофила бывали лучшие представители московской интеллигенции и образованные иностранцы, в том числе поэт И.И. Дмитриев, писатель и историк Н.М. Карамзин, директор Московского университета И.П. Тургенев с сыновьями (один из них, Николай, стал декабристом и позднее вместе с братом Александром дружил с А.С. Пушкиным). Завсегдатаями Бутурлиных были братья Пушкины — Василий Львович и Сергей Львович (дядя и отец будущего великого поэта). В доме графа часто собирались литераторы, читавшие свои произведения. Юный Саша Пушкин, который был большой охотник до книжек, жадно внимал чтецам, и когда находил, что некие сочинения смешны, а декламация авторов чересчур напыщенна, не удерживался от выражения своих чувств. Однажды во время выступления одного незадачливого литератора он громко рассмеялся, сконфузив этим поступком своих родителей. Мальчик смутился, покраснел, но за него заступился живший у Бутурлиных учёный гувернёр-француз Реми Жилле, сказав вещие слова: “Чудное дитя! Как он рано всё начал понимать! Дай Бог, чтобы этот ребёнок жил и жил: вы увидите, что из него будет”.

Хорошие книги надобно читать детям вслух с малых лет — и не только для того, чтобы расширить их кругозор, но в первую очередь чтобы развить душу. Слово способно прорастать в сознании юного человека. Пусть не сразу, пусть сначала тонким стебельком, но оно пробьётся, останется в памяти и разовьётся со временем, превратившись в стройное ветвистое дерево. А для него нужна хорошо подготовленная почва. “Разрыхлить” её — первейшее дело взрослых, и не только учителей, библиотекарей, воспитателей, но прежде всего родителей, бабушек, дедушек, если они озабочены нравственным здоровьем своих потомков. А иначе что?.. Иначе мы получим тот результат, который, к несчастью, наблюдаем уже не один десяток лет, — массового не читателя, скорее даже телезрителя, который по сути своей является потребителем ходового товара-однодневки. Если сдадимся на милость победителя — производителя массовой культуры, тогда, не ровён час, в недалёкое время можно будет наблюдать и такую картинку, какую обрисовал в своём фельетоне, опубликованном в газете “Гудок” в 1924 году, известный вам писатель. Фельетоны, написанные им на основе писем рабкоров, имели под собой реальную почву. (Дотошному читателю предлагаем “вычислить” имя фельетониста.)

Рис. Насти Зебницкой

Маленький фельетон

“На одной из станций библиотекарь в вагоне-читальне в то же время и буфетчик...”
Из письма рабкора.

— Пожалте! Вон столик свободный. Сейчас обтеру. Вам пивка или книжку?
— Вася, библифетчик спрашивает, чего нам... книжку или пивка?
— Мне... ти... титрадку и бутиброд.
— Тетрадок не держим.
— Ах, вы... вотр маман... трахтарарах...
— Неприличными словами просють не выражаться.
— Я выра... вы... ражаю протест!
— Сооруди нам, милый, полдюжинки!..
— Герасим Иванович! Полдюжины светлого!
— Воблочки с икрой.
— Вам воблочку?
— Нам чиво-нибудь почитать.
— Чего прикажете?
— Ну, хоша бы Гоголя.
— Вам домой? Нельзя-с. На вынос книжки не отпускаем. Кушайте, то бишь, читайте здеся.
— Я заказывал шницель. Долго я буду ждать?
— Чичас. Замучился...
— Наше вам!
— Урра! С утра здеся. Читаем за ваша здоровье!
— То-то я смотрю, что вы лыка не вяжете. Чем это так надрались?
— Критиком Белинским.
— За критика!
— Здоровье нашего председателя уголка! Позвольте нам два экземпляра мартовского.
— Пст! Эй! Ветчинки сюда. А моему мальцу что-нибудь комсомольское для развития.
— Историю движения могу предложить.
— Ну, давай движение. Пущай ребёнок читает.
— Я из писателей более всего Трёхгорного* обожаю.
— Известный человек. На каждой стене, на бутылке опять же напечатан...
— Порхает наш Герасим Иванович, как орёл...
— Благодетель! Каждого ублаготвори, каждому подай...
— Ангел!
— Герасим Иванович, от группы читателей шлём наше ура.
— Некогда. Братцы... Пе... то-ись читайте на здоровье.
— Умрёшь! Па... ха... ронють, как не жил на свете...
— Сгниёшь... не восстанешь кви... кви... селью друзей!
— Налей... налей!

P.S. Если вы ещё не догадались, кто автор фельетона, то спешим вас обрадовать — это Михаил Афанасьевич Булгаков.

* Я из писателей более всего Трёхгорного обожаю… — обыгрывается название марки пива “Трёхгорное”, выпускавшегося в 20-х годах прошлого века.