29 августа с.г. в Центр гуманной педагогики позвонила одна мама в большом смятении:

Джонатан Кимельфельд

Этот слабый ребёнок оказался сильным писателем, уже имеющим литературную славу.

Копии материалов о Джоне я отдала в Фонд Елены Рерих и Центр “Дети Нового Сознания”. Надеюсь, эти организации помогут мальчику — и материально и с публикациями. Но время не ждёт — с Джоном всё происходит очень быстро.

В течение нашего месячного знакомства им стали интересоваться многие экстрасенсы, доморощенные центры “Индиго”, средства массовой информации, включая телевидение.

“Детьми света” занимаются все – это сегодня очень актуальная тема. Но как занимаются? Исследования, которые каждый ведёт как умеет, вредят ребёнку. Также используют известное имя, одарённость, слабое здоровье для сбора пожертвований якобы на лечение или воспитание юного гения. Деньги кладут себе в карман. У нас много примеров подобного рода.

Я лично была свидетелем яростных попыток вовлечения детей во всевозможные секты и школы. И мне, художнику по образованию и педагогу по профессии, приходилось вытаскивать ребят оттуда...

Огромную энергию “индиго” противодействующие силы направляют на разрушение. Зная об их силе магнетизма, религиозные секты, политические партии, магические школы активно привлекают таких детей в свои ряды. Также существует проблема детского суицида, наркомании и алкоголизма, которая не решается государством. Многие дети бродяжничают, болеют, умирают. И в благополучных семьях возникают тяжёлые конфликты, даже трагедии из-за непонимания родителями своих детей. Но проблема необычных детей — а “индиго” приходят сейчас целым потоком — становится проблемой выживания будущего человечества.

Я хочу помочь Джону донести до каждого сердца его призыв: “Помогите мне спасать детей”. Предлагаю создать Совет, куда войдут представители Центра гуманной педагогики, Фонда имени Елены Рерих, ОНЦ КМ. Такой Совет будет рассматривать проблемы каждого ребёнка, требующего нашей защиты и помощи, привлекая разных специалистов, от врачей до юристов. Их мир так огромен, ноша так тяжела, что без наших знаний и помощи им не выполнить своей миссии – спасение планеты.

Сейчас этот 11-летний ребёнок – воин Света. Он так решил. И остро необходимо уберечь его от ошибок, защитить. Дети не ждут, когда мы будем готовы, они толкают нас: “Действуйте же, поддержите нас, мы уже пришли! Почему вы медлите?” В Учении Живой Этики более полувека назад было сказано: “Уходящая раса губит своих преемников, и наша задача уберечь их”. Сейчас мы – учёные и учителя, вооружённые знанием о Новой Эпохе и новых детях, можем поддержать сердечный импульс этого маленького воина, спасающего детей.

Джонатан получил своё крылатое имя, ещё не родившись. Отец назвал его по имени героя книги Ричарда Баха “Чайка Джонатан Ливингстон”, сказав:

Мама рассказывает: “Когда Джони родился, нас поразил его мудрый взгляд”. Когда родители пытались его воспитывать, трёхлетний малыш ответил:

И, действительно, проблем с воспитанием не было.

В 4 года Джон научился читать и писать по Библии – предлагали разную литературу, он выбрал Ветхий Завет.

Детство Джона закончилось в 5 лет, когда зверски убили отца. Мать рассказывает, что Джон предчувствовал смерть папы, накануне попросил у него благословения. Но отец не придал значения словам сына и на следующий день ушёл навсегда.

В рассказе “Мне 10 лет” он пишет: “В 2001 году сбежало моё детство. Всё изменилось и стало иметь более чёткие и острые контуры. В мою жизнь вошёл чёрный цвет, я услышал слова поминальной молитвы, понял звучание слова Смерть. В 2001 году её было много. Кадры башен-близнецов, (…) машущие чем-то белым руки обречённых людей. Смерть и война в её беспощадном величии. В 2001 году я начал писать. Взяв карандаш и бумагу, выводил неуверенными пальцами печатными буквами первые предложения... Первая сказка о чёрной кошке, которая превращалась по ночам в благородную Пантеру, охраняющую город от злых людей. Наверное, это спасло меня от плача и слёз, от жестокости воспоминаний. Бумага и карандаш, карандаш и бумага”.

После смерти отца мама была в плохом состоянии. Пятилетний Джон сказал:

Он говорит, что на земле много смердящих людей. И он слышит этот запах разложения. У них умерла божественная душа, а осталась только животная, говорит Джон. И таких бездушных очень много.

Ему физически больно, когда ломают деревья, обижают животных, насекомых. Вся Природа живая, говорит он, она чувствует боль. Он молится за всю Природу, чтобы планета жила, чтобы она осталась.

Он не согласен с прогнозами своего друга Бориски Толстенева, что Землю ожидает потоп:

Поднял руку, пальцы растопырил. Это приветствие.

Меня он тоже так приветствовал. Я ему ответила. Но в первый мой визит разговаривать со мной не стал, только присматривался. В следующий раз он поверил и пошёл на контакт. Он даже показал свои родимые пятна на животе и позвоночнике:

Я привезла ему книгу Коэльо “Книга Воина Света”. Он внимательно её изучил и написал новый рассказ “Маки”, взяв эпиграфом строки из этой книги… Это рассказ о встрече с бывшим солдатом, изуродованным войной в Чечне.

Удивительный воин, который в основном читает, пишет и молится. В молитвах он проводит много времени и считает, что между человеком и Богом не должно быть посредников. Потому он не любит ходить в церковь.

И стало понятно, что оружие этого воина – Слово.

Он не ищет друзей среди ровесников, так как с ними нельзя поговорить о звёздах, Боге, необычном.

Он говорит:

Для того чтобы помочь ему оторваться от прошлых воспоминаний, я привезла ему книги “Подвижники”, Коран и “Космические легенды Востока”, которые он сейчас жадно изучает. Также материалы конференции “Дети нового сознания”. Джон внимательно посмотрел диск с выступлениями и хочет посетить наш Музей (Музей им. Н.К. Рериха. — Ред.):

— Там красивые люди и картины.

И ещё он хочет поверить, что он – “индиго”. Иначе не может объяснить свою странную и нелёгкую жизнь.

Я спросила:

— Джон, ты много молишься. За кого?

— Больше всего за Серёжу.

Серёжей он называет Сергея Бодрова, с которым у него духовная связь. В своём рассказе “Сергей” Джон пишет: “...Он был мне очень знакомым, родным в галактическом понимании этого слова человеком, как будто мы выскочили из одного “космического яйца”, только он на 24 года раньше, и по какому-то мистическому совпадению мы оба родились в год Кабана и под созвездием Козерога”.

Впервые он увидел Серёжу, когда ему было 6 лет (в фильме “Брат”) незадолго до произошедшей трагедии. И сразу полюбил его. Потом был сон. И Джон рассказал мне этот сон. Стоит Серёжа в горах с камерой, рядом с ним какой-то мужчина. Улыбаются. И вдруг на них начинают сыпаться камни. Я увидел лицо Серёжи крупным планом, и он сказал мне:

— Молись за меня, мне будет очень плохо.

А потом через три недели по телевидению – эта трагедия.

И вот с тех пор Джонатан каждый день молится за Серёжу. И маму просит.

В рассказе “Мне 10 лет” Джонатан напишет:

“И посетил меня вещий сон. Я не думал, что сны могут быть такими суровыми в своей обречённой справедливости, я не испытал недоумения, когда то, что мне снилось, сбылось через три недели. Я просто осознал, что есть и другие миры...”

В комнате Джона висит много фотографий Сергея Бодрова. Пять лет ребёнок поддерживает своего друга, пять лет надеется, что он жив: “Если его найдут, я буду дружить с ним”.

Мама говорит:

— Я у него спрашивала: почему ты за папу не молишься? Он отвечает: у папы всё в порядке, я за него спокоен, а Серёже очень трудно; его душа плачет, она застряла между мирами; и никто не может отговорить меня молиться о нём.

И кто, действительно, может что-то советовать этому ребёнку, который сказал:

— Спасая только одну душу, мы спасаем целый Мир.

Он молится за всю Вселенную и говорит, что если погибнет Земля, то это отразится на жизни всех ближайших галактик.

Когда Джону было 8 лет, он увидел трагедию в Беслане. После мультиков показали прямую трансляцию. Горько плакал, вновь и вновь переживая страшные события.

В рассказе “Мне 10 лет” он напишет: “2004 год взорвался криком Беслана. Боль сжимает сердце, стон. Целый год утешений, писем, мыслей о том, смог ли я перенести это. Маленькая девочка в который раз чувствует взрыв, видит оторванную голову своей подруги и, хватая её, старается прикрепить на место, ведь у кукол она прикрепляется. Руки, ноги, лицо в крови, и надо бежать. Какими словами можно выбелить черноту в душе, какими деньгами можно выкупить горе, застывшее в глазах, выгнать зверька-страха, который нашёл свою норку – детское сердце?”

Джон пишет о девочке, лицо которой увидел и никогда уже не забудет. Он найдёт её, узнает, что зовут Диана Аликова. Ей было всего 7 лет...

“Впервые я увидел её на экране телевизора 3 сентября 2004 года. Она была одной из освобождённых заложников, её сажали в машину, чтобы увезти в больницу. Девочка была без одежды, со спутавшимися светлыми волосами, а всё лицо было покрыто ожогами и порезами. Диана смотрела на меня своими огромными глазами, и в этом взгляде было столько страдания и упрёка, что моя душа, душа 8-летнего мальчика, заболела, так мне хотелось защитить и успокоить её” (из статьи “Остановите Гоблина”).

Джонатан решил найти эту девочку. Сначала они с мамой позвонили в Представительство Северной Осетии в Москве, где дали телефон администрации Беслана. Связались с бабушкой Дианы. Дети стали общаться по телефону. Голос девочки был очень слабый. Что делать? Как помочь?

Джонатан и Диана

И Джон разбивает свою копилку и на все свои сбережения покупает пушистого мишку и посылает Диане. Так он выразил свою ласку. Потом открывается телефонная линия: “Позвони в Беслан!”, и Джонатан дважды в день разговаривает с девочкой по телефону. Он утешает её, поддерживает, ведь Диана боялась ходить в школу. В это время его статьи уже печатают в журналах и газетах. Денег не платили. Говорили, радуйся, что мы тебя печатаем. Только дважды он получил по 500 рублей, и дважды половину отсылал Диане. Он поддерживал не только девочку. Разговаривал с мамой Жанной и бабушкой Тамарой. Отца Дианы расстреляли террористы. И мама много плакала, не могла есть, он уговаривал её хотя бы выпить жидкой каши. Утешал бабушку, которая тоже не могла успокоиться. Он разговаривал со всей семьей подолгу, выполняя недетскую работу психотерапевта.

Встретились они с Дианой только через год на телепрограмме “Солнечный Круг”, посвящённой Джонатану и Диане. Программа была организована для сбора средств на лечение Джона и бесланской девочки. Телешоу собрало много денег, но обе семьи не получили ни копейки. Только Российский банк подарил компьютер и принтер. Позже детям помогла Осетия. Это была тёмная история, после которой Джонатан отказался сниматься и перестал верить взрослым.

Об этом Джон напишет:

А вот другие стихи:

Здесь мы видим, к кому обращается сердце этого “очень старого ребёнка”.

При первом моём посещении семьи Джонатана, 29 августа, мама хотела показать запись той программы, но Джонатан не разрешил. Я думала, ему просто неприятно. Но в следующий мой приезд через несколько дней мама всё-таки упросила Джона, он с трудом согласился, включил видео и быстро выбежал из комнаты. Нервно ходил по коридору, поглядывая через дверной проём на телевизор. Вошёл только, когда закончили показывать запись прямой трансляции из Беслана. Мама сказала, что каждый раз, когда ему приходилось смотреть, он плакал.

В своей статье “Остановите Гоблина” 9-летний Джонатан призывает:

В рассказе “Интервью с Дворовым Псом” Джон пишет о реально существующем мальчике, брошенном на произвол судьбы пьющими родителями, мальчике, который спит в детской песочнице и питается из мусорных баков.

Это невыдуманная история, и даже имя мальчика я не изменил. Знаю, он не одинок в своей судьбе. Смотрю в окно – идёт сильный дождь. На улице никого. И только Паша лежит в песочнице”. Джонатан написал это в 9 лет.

Джон почти во всех своих рассказах пишет о детях. Пишет как взрослый, как любящий отец. За детей некому заступиться, считает он. Дети брошены, обездолены, лишены всех прав в нашей стране. Когда читаешь рассказ “Вопль Мониуса”, содрогаешься от сердечной боли этого мальчика, его голоса, пронзающего Вселенную:

После месяца осмысления жизни и трудов этого необыкновенного ребёнка я поняла его нечеловеческую ношу, которую он сам взвалил на свои плечи. Но как хрупки эти плечи, и какая должна быть воля и любовь к нам, чтобы не бросить этот груз и удержать его до Рассвета. И мы, взрослые, должны не бояться ранить свои сердца, отягощать себя – взять на свои взрослые плечи хотя бы часть этого груза, понимая ребёнка, вникая в его работу, проблемы, помогая даже там, где это кажется невозможным.

Дети Света нам подают пример безграничного мужества и сострадания. В Учении Живой Этики написано о Законе Жертвы. Дети нам показывают, как этот Закон претворяют они в жизнь. Мы не знаем, откуда пришёл к нам этот ребёнок, может, даже и с Юпитера, — не разбираться мы должны, а помочь ему. Как?

Вот об этом я предлагаю подумать на первом заседании Совета нашего новорожденного центра. И на каждом заседании решать проблемы детей, приходящих к нам за помощью. Сейчас дети в ожидании нашей поддержки вынуждены помогать и спасать друг друга сами. Но они чисты и доверчивы – и не защищены от грубости и невежества взрослых, которые, активно занимаясь их проблемами, делают на них сенсацию и карьеру.

Ольга ПИСКАРЁВА, г. Москва.